Борис Селицкий – чемпион Олимпийских игр 1968-го года в Мехико. Правда, о своих успехах рассказывает он редко.

На просьбу об интервью Селицкий согласился быстро, приехал на место встречи вовремя, взяв с собой все медали, которых на его старой красной ленте оказалось множество и всем не хватает места. Но менять ленту чемпион не хочет. «Давно я их не доставал», - признается ветеран. А уж когда надел свою олимпийскую медаль и медали чемпионата Европы для фото, то упомянул, насколько они тяжелые. Услышать такое от человека, легко поднимающего гири и штанги было неожиданно.

«Я очень скромный, наверное, на мне сказалась блокада», - говорит Борис Селицкий. А потом добавил, что тогда ему было три года. Его мама и старшая сестра работали в госпитале, и уехать из города не успели. А у него до сих пор сохранилось в памяти зрелище дома, где находилась их квартира, с выбитыми стеклами от того, что бомба прилетела в дом напротив. В такие моменты понимаешь, хоть и прошло с тех пор 70 лет, но такое в памяти остается навсегда.

ПРО ОЛИМПИАДУ

- Борис Сергеевич, вы занимались несколькими видами спорта, но окончательный выбор сделали в пользу тяжелой атлетики. Почему?
- Было интересно для себя узнать, какой вес сможешь поднять, узнать свою силу.

- С чего все начиналось?
- Дома была гиря двухпудовая (32 кг). Сначала поднимать не получалось, но с каждым разом удавалось лучше и лучше, и в конце концов я стал ею даже жонглировать. Выносил гирю во двор, ребята тоже старались ее поднять, но получалось только у меня. Я и «жал», и «толкал».

В школе у меня любимым предметом была физкультура. Я мог прогулять любой предмет, но физкультуру никогда.

- Как же вы попали на Олимпийские игры в Мехико?
- Это был долгий и трудный путь. Я только в 30 лет попал в сборную команду и отправился на Олимпийские игры.

- Какие впечатления остались от Мексики?
- Все было необычно. Мы летели 27 часов, с посадками в Алжире, на Кубе. И только потом прилетели в Мексику.

- Расскажете историю про балалайку в Мексике?
- Балалайка у меня еще в детстве появилась. В ту пору, когда я в лагере пионерском был. Там парень научил меня играть разные песни на одной струне. Мне понравилось. После этого попросил маму купить мне балалайку, а потом сам записался в Дом пионеров. С тех пор я и балалайка так и живем вместе. Вместе с Жаботинским, который весил 170 кг, взяли с собой балалайки в Мехико. Я его научил брать аккорды и в один из дней мы на сцене устроили концерт. Сорвали аплодисменты, играя «Светит месяц», «Коробейник», «Плясовую».

- Вы всегда в одной весовой категории выступали?
- Начинал я с легкого веса. Получил в нем мастера спорта. Затем вес тяжело было сгонять, и я перешел в полусредний. Чтобы держать вес перед соревнованиями я недоедал, недопивал. Когда же перешел в средний, то проблем с весом уже не было, и я питался нормально. В 1967-м году я выиграл Спартакиаду народов СССР и меня взяли в сборную страны, чтобы выступить на Олимпийских играх. С этого момента в моей жизни начались сборы, соревнования, товарищеские встречи, прикидки. На прикидках я устанавливал рекорды. В Мехико в сумме троеборья я набрал 500 кг (165 - жим, 145 - рывок и 190 - толчок), а на тот момент мировой рекорд составлял 485 кг.

- Как в то время относились к советским спортсменам иностранные болельщики?
- Тогда во всех обществах культивировалась тяжелая атлетика, поэтому к нам относились хорошо.

- Вы не только участник Олимпийских игр, но еще много раз посещали Игры в качестве почетного гостя. Сильно ли впечатления участника и гостя отличаются?
- В Мексике мы постоянно готовились к соревнованиям, а после того, как выступили, нас сразу отправили домой. Не удалось погулять и что-то посмотреть. Прошлись только по самой длинной улице Мехико. Так как Мехико - это высокогорье, то смог кружился вокруг города. Казалось, что ты находишься в гараже. Там нехватка кислорода очень чувствовалась.

Когда я стал ездить на Олимпийские игры в качестве гостя, а началось это с Сиднея в 2000 году, то свободного времени было много, мы посещали соревнования, гуляли по городу. Так я посетил самые отдаленные уголки мира – Сидней, Афины, Пекин, Лондон. Однажды был и на Зимней Олимпиаде – в Турине. В Сочи меня не позвали.

- Как относитесь к тому, что сейчас женщины занимаются тяжелой атлетикой?
- Всегда отрицательно относился. Считаю, что женщинам не надо поднимать штангу. Но если нравится, пусть мучают себя.

- Сейчас проводится Бал олимпийцев. В ваше время что-то подобное устраивали?
- Однажды я был на таком балу. Это было в 72-м или в 73-м году. Сейчас каждый год Комитет по физической культуре и спорту Санкт-Петербурга устраивает бал олимпийцев, на котором мы собираемся, встречаемся с ветеранами.

- Как руководство страны поощряло вас за спортивные успехи?
- Дарили сувениры, такие как, например, приемник, вазу. Тогда мы выступали не за призы, а за победу. За крепкое пожатие руки от руководства страны и слово «молодец, так держать». Но за победу на Олимпиаде мне дали две тысячи рублей. Это были большие деньги. В то время мы с семьей как раз вступили в кооператив, я занимал у мамы, родственников деньги в долг, поэтому вся олимпийская премия ушла на погашение долгов. Тогда и город тоже выделил мне квартиру в 38 кв. метров. После нашей коммуналки это казалась огромная жилплощадь.

ПРО ЛОКОМОТИВ

Борис Селицкий практически ровесник РФСО «Локомотив». Настоящий железнодорожник. Он не только выступал за Общество на различных соревнованиях, но и окончил Университет путей сообщения Санкт-Петербурга.

- Как вы попали в «Локомотив»?
- Все начиналось с «Трудовых резервов» в 1958-59 гг. Потом, когда у нас перестала существовать секция тяжелой атлетики на предприятии, я перешел в «Спартак», где пробыл три года. Выступал за «Спартак» на Первенстве СССР. В то время меня даже отправили на рекорд в рывке в полусреднем весе. Тогда это был большой вес. Я легко «порвал» - 125, а рекорд тогда был - 135. Тренер Хатимский Ефим Наумович мне сказал «Сынок, покажи себя, пусть увидят тебя». Но, признаюсь, страшно было лезть под этот вес.

Когда в «Локомотиве» образовалась секция тяжелой атлетики, то мой тренер Елизаров Александр Аронович перешел туда, и я за ним. Он вел меня с самого начала и до окончания моей спортивной карьеры. Он заменял мне отца и друга.

- Сейчас на сети железных дорог развивается гиревой спорт, хорошо знакомый вам. Как вы к этому относитесь?
- Для этого вида спорта много не надо. Всего одна гиря и небольшая площадка. Не затратно содержать этот вид. Эстафеты в нем очень зрелищные. Раньше не было ограничения по времени, соревнования затягивались надолго.

Когда я работал на заводе «Большевик», там существовали соревнования коллективов физической культуры - кто больше всех поднимет две гири по 24 кг. Каждая команда состояла из 12 человек. Участвовал я и в соревнованиях по гиревому спорту.

- Сейчас можете гирю поднять?
- Легко поднимаю двухпудовую гирю. Жонглирую ею. Тяжеловато, но могу.

- Часто достаете награды?
- Нет. Лента с медалями лежит на месте, порой посмотрю на нее, но не перебираю, не достаю медали.

- Считаете, что ваша спортивная жизнь сложилась удачно?
- Думаю, что нормально сложилась. Все было хорошо, кроме того времени, когда произошел развал Союза и приходилось жить без зарплаты. Тогда даже внучке не мог мороженое купить.

В 2014-м году почетный ветеран «Локомотива» Борис Селицкий стал прадедушкой.